жена и мать одновременно. Они в высшей степени субъективны, но справедливы, не будучи примечаниями историка. Если я в чем-то ошибаюсь, в какой-то детали, например, не ругайтесь, ни на минуту не с дурными намерениями. Со временем воспоминания каждого из нас превращаются в сущности, которые уже не сохраняют деталей. Однако мне еще так много нужно рассказать, и у меня будет еще больше места для подробностей.
Миоара Роман
- Мама, иди, это папа по телевизору!
- Прекрати ерунду!
- Мама, я тебе говорю, это папа по телевизору!
Я пришел, я увидел его и...
- Вы не можете сделать это со мной!
*
— Что остается от истории после того, как вы ее прожили, госпожа Миоара Роман?
— Я бы солгал, если бы сказал, что история не соблазнительна, когда ею живешь. Однако мое приключение было скорее приключением жены и матери. А когда ваше личное приключение сочетается со временем истории, оно может стать угнетающим. После 1989 года несколько исторических событий, кажется, вторглись в мою жизнь и ограничили мою личную свободу тяжелым бременем. Часто это было так же тяжело, как лишение свободы. Мне приходилось постоянно, день за днем отвоевывать себе свободу, как я иногда говорил. Это было иначе, чем до 89-го.
Я заплатил за свободу цену, которую мне до сих пор трудно измерить.
Миоара Роман